Гений и злодейство - вправду несопоставимые вещи, и не только лишь в искусстве. Как свидетельствует жизнь, и в научно-исследовательской работе нравственные свойства человека могут определять степень достоверности совершенного открытия. Самый показательный тому пример беру из сферы близкой и отлично известной мне - открытие Северного полюса. Казалось бы, что может быть более неоспоримым, чем пройденный до священной точки на земном шаре маршрут?! Оказывается, может, если целью становится не Правда, а самолюбивые устремления.

1 сентября 1909 года из Леруика (Шетландские острова) в адресок обладателя газеты "New-york геральд" Гордона Беннетта поступила телеграмма: "21 апреля 1908 года достигнул Северного полюса… Текст слов оставлен у датского консула. Цена 3000 баксов. Если согласны - обращайтесь. Кук". Ответ говорил: "Никогда не получал настолько приятного известия всего за три тыщи". Неделю спустя другой янки, Роберт Пири также объявил о достижении полюса, дополнив сообщение более чем странноватым заявлением: "Не принимайте серьезно заявку Кука. Его эскимосы молвят, что он не удалялся далековато от континента, подтверждают их единоплеменники".

Десятилетиями на страничках научных и фаворитных изданий, то разгораясь, то затихая, длилась дискуссия: кто из 2-ух исследователей достигнул полюса первым? Предсказать финал этого спора было фактически нереально из-за отсутствия нужных источников. Реальные подтверждения в пользу того либо другого претендента показаться стремительно не могли. Пресса тему первенства эксплуатировала как могла. Но более компетентные полярники тех пор не торопились выступать в роли арбитров.

Наш рассказ об участниках драматического конфликта начнем с Пири.

"Быть единственным и первым" (Роберт Эдвин Пири)

Эпиграфом к биографии этого полярника могли бы послужить шекспировские строчки:

Для стяжанья славы
Я, кажется, взобрался б на Луну,
И не колеблясь б ринулся в бездну,
Которой дна никто не достигал,
Но только б быть единственным
и первым.

Вправду, еще в молодости Пири так обозначил цель собственных актуальных устремлений: "...желал бы снискать имя, которое открыло бы мне доступ в круг избранных, где я чувствовал бы себя вровень с каждым". Но его образование позволяло рассчитывать только на умеренную работу изыскателя, в перспективе не сулившую славу Колумба либо, на худенький конец, Ливингстона. Точно, ни роль в строительстве пирса во Флориде, ни изыскания на трассе канала через местность Никарагуа (этот вариант отвергли в пользу Панамского перешейка) не могли удовлетворить его неуемное тщеславие. Все же принадлежность к военно-морскому ведомству открывала для Пири способности, которых не было у Роберта Кука.

Ликвидация "белоснежных пятен" на карте земного шара в тот момент приближалась к окончанию. Арктика оставалась самым подходящим местом для погони за известностью. В 1886 году по следам Норденшельда, заслужившего славу первооткрывателя северо-восточного прохода, Пири отправился в Гренландию. Его экспедиция ничего не добавила к тому, что было изготовлено предшественником.

Последнее событие нисколечко не смутило самолюбивого янки, и он принялся строить планы скрещения Гренландии от моря до моря. Но в 1888 году юный норвежец Фритьоф Нансен в сопровождении нескольких спутников первым пересек по ледниковому покрову наибольший полуостров планетки. Принципиальная реакция Пири изумила видавших виды полярных исследователей: "Это выполнение загаданного мною предприятия нанесло суровый удар мне".

В 1891 году Пири вновь отправился в Гренландию, но в самом начале экспедиции с ним вышло несчастье - он сломал ногу и только благодаря экспедиционному доктору Фредерику А. Куку (его будущему конкуренту на полюсе) полярная карьера Пири на этом не закончилась. Пациент высоко оценил талант собственного доктора: "Я многим должен его проф искусству, терпеливости и хладнокровию... Он был всегда полезным и неутомимым работником". Выздоровев, Пири пересек север Гренландии от залива Инглфилд к фиорду Независимости (протяженность пути в оба конца 2200 км). Уже тогда оказалось на виду несоответствие протяженности маршрута и единственного результата: был установлен северный предел ледникового покрова наибольшего острова Земли. В этом маршруте проявилась особенность нрава Пири: все результаты экспедиции он считал принадлежащими лично ему! Когда Кук по возвращении выразил желание опубликовать материалы собственных наблюдений об стиле жизни эскимосов, Пири категорически воспретил печатать их. Естественно, Кук ответил отказом, когда Пири пригласил его принять роль в последующей экспедиции.

В наиблежайшие годы полярные предприятия Пири, одержимого идеей заполучить приз столетия, следовали одно за другим с наименьшими научными плодами. Так, результатом очередной экспедиции 1905-1906 годов стало только то, что Пири на градус широты (!) побил рекорд Нансена. Но "достижение" Пири сопровождалось навигационным казусом - при возвращении герой больших широт оказался в Гренландии, в 250 километрах восточнее намеченной точки. Специалистов-навигаторов это не изумило: в собственной штурманской работе Пири с трудом справлялся с определением широты, считая долготу кое-чем несущественным, а собственный просчет он растолковал сильным восточным дрейфом. Его беспокоили не навигационные просчеты, а факт еще одного поражения, зафиксированный в дневнике: "Неуж-то еще одна беда? Неуж-то никаких шансов на победу?"

Меж тем реклама и (выражаясь современным языком) "раскрутка" в прессе делали свое дело. Пири достигнул средств на очередной полюсный вояж в тот момент, когда из больших широт пришло чрезвычайное весть: "Я выбрал новый маршрут к полюсу и остаюсь, чтоб пользоваться им… Мистер Брэдли скажет остальное. Всем приветы. Кук". Последовавшее потом долгое молчание после возвращения последних судов из арктических вод не изменило планов Пири. "Во избежание всяких недоразумений… я заявляю, что поведение доктора Кука, который старается обогнать меня, недостойно добросовестного человека". Прочитать это заявление Фредерик Кук не мог, так как был занят совершенно другими делами…

"Никогда не терявший мужества" (Фредерик Альберт Кук)

Вернувшийся из Северо-Гренландской экспедиции (1891-1892), которую возглавлял Пири, Фредерик Кук решительно отказался принять роль в поездках с этим принципиальным человеком. Узнав о вакансии доктора в Бельгийской антарктической экспедиции барона Адриена де Жерлаша, Кук не стал раздумывать и оказался в числе первых исследователей, переживших антарктическую зимовку. Более того, со своим предыдущим опытом и особыми познаниями врача-полярника Кук, по свидетельству другого участника событий, норвежского мореплавателя Руала Амундсена, выручил от цинги и неизбежной смерти всю экспедицию - за это его одарили бельгийским орденом Леопольда. Сразу Кук показал тонкое осознание ледовой обстановки, что посодействовало вырвать из ледового плена экспедиционное судно. Амундсен использовал его опыт спустя 20 лет, не забыв отметить это в собственной книжке "Северо-восточный проход" (Л., 1936). Жадный на похвалу норвежец так аттестовал товарища по зимовке: "Он был единственным из нас, никогда не терявшим мужества, всегда бодреньким, полным надежд и всегда имевшим доброе слово для каждого… Никогда не гасла в нем вера, а изобретательность и предприимчивость не знали границ". Можно утверждать, что конкретно после этой зимовки Кук перебежал в разряд полярников мирового уровня. Это подтвердили уже наиблежайшие действия.

В 1903 году он выполнил рекогносцировку в центральной части Аляскинского хребта, ликвидировав тем пространное "белоснежное пятно" вокруг высокой верхушки южноамериканского материка - горы Мак-Кинли, и сразу разведал подходы к ее подножью. Но с приближением зимы экспедицию пришлось свернуть. Ее участники пересекли хребет по ранее неведомым перевалам. Клич открытий очевидно не оставлял сорокалетнего южноамериканского доктора, полного сил и, главное, энтузиазма к постижению неведомого, в чем он коренным образом отличался от Пири. Прав был их земляк О. Генри, утверждавший, что "дело не в дороге, которую мы избираем, а в том, что принуждает нас ее выбирать".

Спустя три года последовало восхождение на Мак-Кинли - 1-ое в истории Аляски, которое Кук тщательно обрисовал в книжке "На верхушке материка" (1908). Создатель стал перед читающей публикой вдумчивым наблюдателем с бесспорной исследовательской жилкой.

Для собственных современников Кук и Пири были полярными исследователями 1-го, самого высочайшего, уровня, что подтверждает речь президента Государственного географического общества Александра Гриам-Белла на одном из званых вечеров: "Меня просили сказать несколько слов о человеке, чье имя понятно каждому из нас, - о Фредерике Куке, президенте Клуба исследователей. Тут находится и другой человек, которого мы рады приветствовать, - это покоритель арктических земель командор Пири. Но в лице Кука мы имеем 1-го из немногих янки, если не единственного, побывавшего в обоих обратных районах земного шара - в Арктике и Антарктике". Это замечание подтверждает уникальность опыта Кука.

Счастливый случай достигнуть полюса представился Куку внезапно, после знакомства с юным миллионером Джоном Брэдли летом 1907 года. Этот очень состоявшийся человек попросил Кука посодействовать в организации его охотничьей поездки в Гренландию. Опыт дал подсказку полярнику, что он сумеет использовать этот шанс и совершить бросок к полюсу. В экспедиции пожелал принять роль очередной янки: Рудольф Франке. Оставалось условиться с местными эскимосами, наняв их в качестве каюров собачьих упряжек. Так началась самая значимая экспедиция Кука. Продолжение ее оказалось совершенно не таким, какого она заслуживала.

Бег наперегонки со гибелью

Во избежание конфликта Кук предпочел начать собственный поход к полюсу в стороне от предыдущих маршрутов Пири, так как осознавал, как болезненно тот примет присутствие соперника. Потому, перезимовав в эскимосском селении Анноаток на севере Гренландии, Кук 19 февраля 1908 года на 11 упряжках (всего 103 собаки) в сопровождении каюров-эскимосов отправился к мысу Свартенвог. На северной оконечности острова он оставил приличный склад продовольствия, чтоб воспользо ваться им на оборотном пути. Отсюда его спутник Рудольф Франке ворачивается вспять.

Выход на начальный предел занял 25 дней. За этот период времени Кук прошел 365 миль, пополняя припасы продовольствия удачной охотой. До цели оставалось только 520 миль!

Полюсный маршрут начался 18 марта. Вкупе с Куком в нем приняли роль два каюра-эскимо са с упряжками по 13 псов в каждой. Груз на нартах Кук урезал до максимума, сначала за счет продовольствия, базу которого составлял дневной рацион пеммикана (сухой мясной порошок, залитый жиром) из расчета по фунту на человека. Не останавливаясь на деталях самого маршрута, отметим только главное.

За четыре перехода Кук вышел к Большой полынье, которую удачно преодолел по юному льду. Невзирая на морозы и подвижки льда участникам маршрута в 1-ые деньки удавалось сохранить необыкновенно высочайший темп движения. Дневные переходы составляли 20-30 миль.

30 марта Кук отметил признаки суши, нареченной им по традиции в честь спонсора Землей Брэдли. Спустя две недели Кук отметил в полевых записях, что протяженность переходов свалилась фактически в два раза и что он обеспокоен: "... очень утомились, чтоб снять показания устройств" (11 апреля), "... мысли о возвращении. Припас продовольствия миниатюризируется" (12 апреля).

И все таки Кук, преодолев психический кризис, продолжал путь на север. Священной цели он достигнул 21 апреля! Это отразилось в его записях: "Ничего приметного; полюса как такого нет; море с неизведанными глубинами; лед более активен; свежайшие трещинкы, разводья… Переполнен радостью, не нахожу слов для выражения собственного ублажения. Как мы утомились и измотаны. Нам нужен отдых".

Но как раз этого нельзя было для себя позволить. Возвращение проходило на фоне продолжающегося истощения людей и собак, отчего снизился темп движения. В протяжении 3-х недель солнце скрывали облака, потому Кук не мог провести надежные астрономические обсервации. В итоге в критериях наступившего летнего таяния Кук не сумел выйти к собственному складу на мысе Свартенвог (что поставило его самого и его группу на грань смерти). В полном смысле развитие событий в это время напоминало бег наперегонки со гибелью.

И все таки, преодолев все трудности, со характерной ему стойкостью Кук добрался до суши у островов Рингнеса, сделал принужденную зимовку на мысе Спарбо (полуостров Девон) и практически из последних сил добрался до Анноатока весной 1909 года, где повстречал зимовавших там южноамериканского туриста Уитни и 2-ух человек из экспедиции Пири. От их Кук вызнал анонсы годовой давности из огромного мира. Отдохнув, он отправился с попутным караваном эскимосских упряжек на юг к датским поселениям. К несчастью, Кук оставил на попечение Уитни часть документов и инструменты, которые он использовал в походе. Позже все это пропало при загадочных обстоятельствах...

Маршрут Пири

1-ое отличие экспедиции Роберта Пири от экспедиции Фредерика Кука - количество задействованных сил.

На начальный предел на мысе Колумбия (на полуострове Элсмир) Пири двинул 28 упряжек и группу из 26 человек, состоявшую из янки и эскимосов. Управлять таковой "армадой" очень тяжело, потому поход затянулся.

1-ые упряжки покинули мыс Колумбия 1 марта 1909 года. Все усилия Пири направлял на сохранение сил и нужных припасов для головного броска, потому использовал особые отряды обеспечения, которые должны были с грузами пройти очень далее на север, прямо до 88-го градуса с.ш. Не испытывая недочета в ресурсах, Пири сформировал даже необыкновенную группу, прорубавшую остальным путь посреди торосов. Трезво оценивая свои способности в качестве штурмана, Пири поручил эту ответственнейшую работу капитану экспедиционного судна - опытнейшему навигатору Роберту Бартлетту. Но все таки на завершающем шаге Пири был должен делать вычисления сам.

5 отрядов обеспечения, доставив на определенный градус широты нужный груз, с пустыми нартами поворачивали назад, имея при для себя только малый припас продовольствия. Схожую компанию ее изобретатель называл "системой Пири". И, по его утверждению, без нее "оказалось бы на физическом уровне неосуществимым дойти до Северного полюса и возвратиться с него". Логики в последней фразе не больше, чем в известном утверждении "этого не может быть, так как не может быть никогда".

Дневные переходы Пири оставались в границах 13-14 миль. Поблизости от 88-й параллели 31 марта последний отряд обеспечения расстался с Пири. Бартлетт, определив достигнутую широту, вручил боссу лист с расчетами: до цели - Северного полюса - оставалось немногим более 133 миль. Пири с маленький группой эскимосов победил их за неделю.

Возвращение Пири к мысу Колумбия, по его отчету, происходило в самых подходящих критериях: "Огромную часть похода мы просто находили путь, проложенный вспомогательными партиями, при этом он на всем протяжении недурно сохранился". Сохранились и иглу, построенные эскимосами, в каких можно было переночевать. "23 апреля… мы достигнули нашей прежней стоянки на мысе Колумбия… возвращение с полюса было осуществлено в 16 переходов". В отличие от Кука Пири не растрачивал времени на описание либо характеристику природных явлений в походном дневнике.

На оборотном пути, в Анноатоке, Пири вызнал о походе Кука, как оказывается, опередившего его на год! И Пири сделал шаг, не имевший прецедента в истории полярных исследовательских работ. Его люди допросили эскимосов, сопровождавших Кука, и сделали собственный вывод: никакого похода к полюсу соперник не сделал! Все заявления Кука, как устные, так и в печатном виде, объявлялись фальсификацией и выдумкой. Оставалось только уверить в этом весь мир. Покидая Анноаток, Пири согласился взять туриста Уитни на борт собственного судна только при условии, что тот оставит в Гренландии все материалы и инструменты Кука. Выбора у Уитни не оставалось: либо согласиться на условия Пири, либо зимовать снова, к чему он не был готов. Ценой предательства Уитни возвратился в цивилизованный мир.

Скандал в великодушном семействе полярных исследователей

Опубликовав 1-ые короткие отчеты об успехе обоих американских полярников, "Нейшнл джиогрефик мэгезин" особо выделил, что колебаний в достижениях обоих янки нет. Но мирное сосуществование длилось недолго.

Сначала Кук расслабленно отнесся к обвинениям Пири в собственный адресок. Но сообщение Уитни о том, что инструменты утеряны, принудило его понять, как в более нерентабельном положении он оказался. Отстаивая свое право на "пальму первенства", Пири становился все более грубым и настойчивым. Обвал инфы на голову читателя, не очень компетентного в арктических делах, нарастал с каждым деньком - и дирижировали этим процессом очень искусно. Реальные заслуги претендентов не дискуссировались. Зато вся информация, исходившая от Кука, трактовалась как непонятная.

С подачи Пири газеты муссировали рассказ эскимосов, "уличавших" Кука. При всем этом создатели запятанных статеек даже не удосужились оценить ситуацию. Непременно, не понимавшие происходящего обыкновенные эскимосские мужчины - спутники Кука - были сбиты с толку уже так как сам поход на полюс для их смотрелся причудой белоснежного человека, не имевшей в их осознании здравого смысла. Их единственным желанием было избежать какого-нибудь роли в тривиальном конфликте, вникать в предпосылки которого они не собирались. Ждать беспристрастной инфы от их было нереально. Пири додумывался, что читатели газет в какой-то момент придут к такому же выводу. Следовало придумать что-то еще.

И в печати одно за другим стали высказываться сомнения относительно всей предыдущей деятельности Кука. К примеру, конюх из аляскинской экспедиции Кука (но не сопровождавший Кука к верхушке) вдруг заявил, что нога его "шефа" не ступала на верхушку Мак-Кинли. Но требовалось отыскать очевидца посолидней. Агенты Пири срочно кинулись к Эду Бариллу, сопровождавшему Кука в этом восхождении, и скоро тот подтвердил, что они с Куком так и не добрались до цели, вопреки тому, что он гласил в предшествующие годы. Недавно сторонники Кука в США обнаружили подозрительный чек и сделали вывод, что лжесвидетельство Барилла обошлось Пири в 5000 долларов. Дальше - больше. На Кука обрушилось обвинение в краже авторства словаря английского миссионера на Огненной Земле (несмотря на то что на титуле книги стояло: "…составленный Томасом Бриджессои и подготовленный к печати Фредериком Куком"). Затем появилось "свидетельство" Данкла и Луза, объявивших, что Кук нанял их за плату для подготовки фальсифицированных наблюдений при походе к полюсу, и т.д. и т.п.

Завершением стало "признание" Кука в журнале "Хэмптонс" в 1910 году: "У меня нет абсолютной уверенности, что я дошел до полюса. Это заявление может показаться поразительным, но я готов удивить мир, если тем могу отстоять свое честное имя… Я признаю, что подвиг Пири, которому он посвятил всю свою жизнь, заслуживает признания. Я никогда не ставил под сомнение заявление Пири об открытии им Северного полюса, не сомневаюсь в этом и сейчас. Я никогда намеренно не пытался украсть принадлежащей ему по праву славы" и т.д.

Спустя пару лет корректор журнала раскрыла обстоятельства появления столь странной публикации: "Мы разрезали гранки и вставили текст… Это признание было продиктовано мне заместителем редактора. Я тогда была полностью уверена, что "признание" сделано с ведома доктора Кука". Можно и дальше приводить примеры подобного рода, характерные для происходившей "дискуссии".

Среди представителей науки сторонников Пири было немного (этнограф В. Стефанссон, геолог У. Г. Хоббс, университетский преподаватель Д. Мак-Миллан), бо, льшая часть известных полярников держали сторону Кука (включая норвежца Свердрупа, датчанина Миккельсона, американцев Грили, Фиала и многих других, в том числе и Амундсена).

Точка зрения русских полярников

На заседании Русского географического общества его вице-президент Ю. М. Шокальский отметил, что оба американца собрали в своих маршрутах определенное количество географической информации, но вместе с тем с поздравлениями решено было повременить. Глава московских географов Д. Н. Анучин посчитал спор скорее спортивным, чем научным. В одном из русских изданий тех пор отмечалось, что "спор о полюсе не соответствует научному достоинству… Было бы лучше, если б американцы подождали доказательств… и мнения на этот счет ученых, которые сумеют лучше разобраться, на чьей стороне правда". Как показало будущее, такая позиция оказалась единствен но правильной.

Но поражение в споре с Пири в Америке имело для Кука самые тяжелые последствия. Он оказался изгоем в обществе, и, когда его дела в нефтяном бизнесе в Техасе показались властям подозрительными, его осудили на 15 лет якобы за попытку продажи участков, лишенных нефти и газа. По сути эти участки позже принесли новым владельцам миллионы. Амундсен не побоялся нападок американской прессы и посетил полярника в тюрьме. Кука освободили из тюрьмы в 1930 году. Десять лет спустя его полностью реабилитировали. Произошло это за несколько месяцев до смерти. Пири умер на двадцать лет раньше от болезни, диагноз которой Кук установил еще в Арктике.

"Другие по живому следу пройдут твой путь…"

Эти слова Бориса Пастернака с полным основанием можно отнести к судьбе Ф. А. Кука, когда на рубеже 40-50-х годов ХХ века арктические исследования наших и американских ученых охватили ту часть Арктики, где проходили маршруты Кука и Пири. Сенсация не замедлила последовать …

Наши полярники провели широкую программу наблюдений, высаживаясь с самолета в пунктах наблюдений. Затем они вернулись к идее дрейфа на морском льду, опробованной папанинцами в 1937-1938 годах. Американцы предпочитали изучать так называемые дрейфующие ледяные острова, которые намеревались в случае возникновения третьей мировой войны использовать в качестве "непотопляемых авианосцев". Эти "острова" толщиной 30-40 метров (обычный дрейфующий лед в океане раз в десять тоньше) отличались не только лишь повышенной прочностью, да и характерной волнистой поверхностью, хорошо заметной с воздуха. В процессе многочисленных ледовых разведок специалисты легко научились отличать этих "ледяных монстров" от обычных дрейфующих льдов. Некоторое время загадкой оставалось их происхождение. Но вскоре американцам и канадцам повезло: они обнаружили ледники примерно с теми же внешними признаками у северного побережья канадского Арктического архипелага, причем очертания одного из островов точно вписывались в край ледника, повторяя в деталях его изгибы. Так удалось установить место рождения дрейфующих ледяных островов, которые описал Кук в своем маршрутном дневнике на 88-м градусе с.ш., - это был первый (но не последний) неожиданный сюрприз из прошлого! В акватории Северного Ледовитого океана, тяготеющей к канадскому Арктическому архипелагу, в 1950-1951 годах дрейфовала на морском льду наша станция СП-2 под руководством известного полярника Михаила Михайловича Сомова, а в 1952-1954 годах - американская станция на ледяном острове Т-3 во главе с Джозефом Флетчером, тогда полковником ВВС США (с течением времени он стал видным аналитиком-геофизиком процессов, протекающих в высоких широтах). Он-то первым и сделал важное заявление: "Я считаю невозможным поверить, что доктор Кук лгал. Описание его путешествий является честным и точно обоснованным. Для него было бы невозможным сфабриковать рассказ на основе его знаний ледовых условий и дрейфа льда в Арктическом бассейне". Новая информация заставляла пересмотреть некоторые события прошлого.

Первым предсказал систему дрейфа по маршрутам Кука и Пири еще лейтенант Александр Васильевич Колчак (известный лидер Белого движения во время Гражданской войны). Его статья появилась в отчетных трудах Русской полярной экспедиции 1900-1903 годов под начальством Эдуарда Васильевича Толля, участником которой он был.

Наблюдения и оценки по результатам дрейфов, сделанные М. М. Сомовым и Д. Флетчером, предвидение А. В. Колчака и непосредственные наблюдения Кука совпадали самым удивитель ным образом! По объективным законам развития науки "униженный и оскорбленный" Кук был обречен на почетную реабилитацию по совокупности природных показателей - о них-то и речь пойдет ниже.

Природная система в системе поисков истины

Понятие "природная система" объясняется так: совокупность природных взаимосвязей, характерных для конкретного природного объекта или территории. Для канадско-американской части Центрального Арктического бассейна - это круговая система дрейфа льдов (а вместе с ними и "ледяных островов", оторвавшихся от шельфовых ледников северного побережья канадского Арктического архипелага) по направлению часовой стрелки с центром, по мнению Колчака, в районе 82-85-го градуса северной широты и 170-180-го градуса западной долготы. Любой ученый позавидовал бы его предвидению. Для нас важно, что все события маршрутов Кука и Пири "привязаны" к этой системе в строгой последовательности. Оставив мыс Свартенвог 18 марта, четыре дня спустя Кук был должен выйти к Большой полынье, там, где она находится на современных космических снимках. Образование ее связано с разницей в скорости течений вблизи побережья и в открытом океане на кромке шельфа.

Продолжая путь на север, Кук оказался в зоне интенсивного течения - южной ветви указанной круговой системы, которое сносило его к западу, судя по отчетной карте (а не к востоку, как утверждал Пири после экспедиции 1905-1906 годов), - это во-первых. Во-вторых, течение вызвало интенсивные подвижки льда, разрушившие его иглу 25 и 28 марта. Вместе с этим течением дрейфовал и "ледяной остров", который Кук принял за сушу, назвав в честь своего спонсора Землей Брэдли. Таких проблематичных земель за двести лет в разных частях Арктики накопилось более "чертовой дюжины". Далее отмеченные природные явления прекращаются: Кук со своим отрядом оказался в спокойной застойной зоне кругового дрейфа, где подвижки сравнительно реже и ледовые поля больше и спокойней.

С выходом на 88-й градус северной широты (Кук правильно отметил: "дрейф льда незаметно отбрасывал нас к востоку") произошло нечто непредвиденное, поскольку в ту пору это явление - направление дрейфа - не было известно. Предоставим слово самому Куку на основе его сохранившихся полевых записей: "12 апреля… Мысли о возвращении… Очень тяжелый лед, напоминает материковый… 13 апреля… Все тот же тяжелый, похожий на глетчерный лед (т. е. ледникового происхождения, независимо от того, находится ли он на суше или плавает в море. - Прим. ред.), причем в конце дневного перехода ситуация изменилась: "Торосы высотой 15-20 футов… Лед изменяется. Расселины". Он отмечает другие важные детали: "За двое суток мы прошли от 87 до 88 параллели по льду, вовсе лишенному торосов и линий сжатия. Нельзя было установить.. . на каком льду, морском или материковом, мы находились. Барометр не указывал на какое-либо значительное повышение местности, однако лед имел прочную волнистую поверхность глетчера… Вода, которую мы получали из этого льда, была пресной". Так что Кук не только лишь правильно описал особенности дрейфующего "ледяного острова". Опередив на сорок лет выводы последователей, располагавших гораздо более обширным материалом наблюдений, он правильно установил ледниковое происхождение очередного полярного феномена дрейфующего "ледяного острова"!

Самое интересное из наблюдений Кука на полюсе, на наш взгляд, - сведения об осадконакоп лении, точнее, снегонакоплении. Он описал строение снега в шурфе глубиной 15 дюймов (37 сантиметров) с чередованием ледяных прослоек (свидетельств вторжения теплых циклонов с юга) и горизонтов разрыхления с характерным кристаллическим снегом. Чтобы получить величину снегонакопления на полюсе (в пересчете на воду), достаточно умножить приведенную глубину зимнего снега на его плотность. Кук этими определениями не занимался. Однако с того времени результаты исследований подобных шурфов в приполюсном районе вместе с определениями плотности приводились сотни, а может быть, тысячи раз. Если на этой основе попытаться определить количество осадков в шурфе Кука, то полученная величина совпадет с последними данными на картах из атласа Арктики. Можно не удивляться отдельным совпадениям качественных характеристик природных явлений в высоких широтах Арктики, но когда подобное происходит уже на количественном уровне (причем в строгой взаимосвязи), любые сомнения отступают, сменяясь уверенностью в достоверности наблюдений Кука, даже в той области, где он не был специалистом.

Естественно, что при возвращении происходило повторение наблюдавшихся явлений, но в обратном порядке: "30 апреля. Нас относило на восток со все возрастающей скоростью… Чтобы скомпенсировать этот дрейф, мы продвигались на юг, немного отвернув к западу". затем они встретились с "очень тяжелым гладким волнистым льдом, но не заторошенным, как на юге", другими словами пересекли "ледяной остров", описанный на пути к полюсу, и т.д.

Стало понятно, почему на обратном пути, например, он не обнаружил Земли Брэдли: "ледяной остров" за два месяца сдрейфовал примерно на сотню миль и оказался за пределами видимости.

Целиком полагаясь на ошибочный вывод Пири о направлении дрейфа, Кук в протяжении трех недель не мог проконтролировать свое положение астрономическими наблюдениями, в каких он определял как широту, так и долготу. В результате он пересек широту мыса Свартенвог, где оставил склад продовольствия, на 72 километра западнее - иного и быть не могло при западном направлении дрейфа на южной ветви описанной чуть повыше круговой системы дрейфа.

Перечень можно было бы продолжать, но вывод остается вполне определенным: даже ошибаясь, Кук не лгал. Всякий раз он находил выход из самой отчаянной ситуации. Информацию, которую его противники в свое время воспринимали как сказки в духе Мюнхаузена, подтвердили современные исследования. Неудивительно, что сейчас уже не находится серьезных историков Арктики, сомневающихся в результатах наблюдений.

Что касается Пири, то с оценкой его достижений дело обстоит сложнее. Во-первых, по сравнению с Куком его книги-отчеты содержат значительно меньше природной информации, и, таким макаром, возможность контроля путем сравнения с позднейшими данными практически отсутствует. Во-вторых, его низкие штурманские способности (особенно проявившиеся в 1906 году) делают реальность достижения полюса в 1909 году достаточно маловероятной, сначала из-за использованной методики наблюдений. Ведь он оценивал свое местоположение лишь по широте, полагая, что поход к полюсу проходил строго по меридиану мыса Колумбия. С учетом дрейфа это просто невозможно, как и возвращение к указанному мысу по собственным следам. То, что он считал убедительным доказательством, стало самым уязвимым местом.

Время, как и следовало, расставило все точки над "i". Спор между истинным исследователем и честолюбцем закончился в пользу человека, который был выше простого стремления к славе. И этот пример может послужить уроком на все времена.

Литература

Корякин В. С. Фредерик Альберт Кук. - М.: Наука,.

Кук Ф. Мое обретение полюса. - М.: Мысль, 1987.

Пири Р. Северный полюс. - М.: 1948.

Райт Т. Большой гвоздь. - Л.: Гидрометиздат, 1973.