За одну ночь вырос наибольший в мире древесный город. Реальный город, с театром, кабаре, танцзалами, игорными домами, 2-мя поликлиниками, 3-мя церквями и широкой кутузкой. Этот город стали именовать «Парижем Севера». На главной улице, правда, грязюка была по колено, в ней увязали и жеребцы полицейских, и собачьи упряжки, но в лавках можно было приобрести мороженое, бижутерию и даже театральные бинокли. За ужином из 7 блюд в ресторанах посиживали джентльмены во фраках и дамы в вечерних туалетах. Пучок редиски стоил тут в два раза дороже, чем винчестер нового эталона. Естественно – редиски тут было куда меньше, чем орудия. А стакан молока тут стоил вдесятеро дороже стакана виски – ведь доставка сюда первой скотины обошлась приблизительно в тыщу баксов! Владелец скотины и обладатель 1-го из салунов, Том Христиансен, своими руками подоил ее тогда на начищенном паркете танцзала…
Этот город – Доусон, легенда Канадского Севера, где происходит действие большинства «северных рассказов» Джека Лондона. А ночь, в протяжении которой началось и завершилось его строительство, была полярной ночкой.

Раз в год 17 августа весь Юкон празднует денек, когда старенькый Пустомеля Кармэк – первооткрыватель местного золота - забил 1-ый заявочный столб и выставил выпивку всем желающим. Считается, что праздничек учрежден в память Величавого похода – пришествия тыщ искателей счастья на Юкон.

Основное «мероприятие» праздничка – спортивно-туристическое соревнование, изображающее прибытие новичков в край северного Эльдорадо. Каждый участник соревнования должен сделать из заблаговременно припасенных бревен плот, сплавиться по Юкону, работая веслом, пристать в Доусоне, застолбить участок и бегом бежать к финишу, чтоб сделать официальную заявку, закрепляющую участок за обладателем. Десятерых фаворитов ожидает слава и бурное чествование, также выигрыш - вобщем, чисто символический в наши деньки - 20 баксов. А в деньки «золотой лихорадки» эта сумма была соотносима со ценой дневной добычи везучего золотоискателя на «хлебном» месте. На эту сумму было можно приобрести 40 стаканов виски. Либо четыре стакана молока… Около колесного парохода «Кено», навеки вставшего на якорь плавучего музея, садится вертолет, привозящий туристов со всей Канады и со всего мира. Тут можно пройтись около древесного театра, где, как и в наилучшие времена, шумит кабаре, поглядеть на перекосившиеся осевшие дома, почитать полустертые вывески, предлагавшие старателям ружья, амуницию, скобяные изделия…

Большая часть старенькых большенных древесных домов пустуют уже издавна – город, отболев «лихорадкой», снимался с места целыми кварталами. Воспрепятствовать упадку некогда сорокатысячного городка не сумел даже «Великий Ладю», Джон Ладю, прошедшее и легенда Доусона, плут и торговый гений. В сути, во вспышке «лихорадки» виновен конкретно он. Он ее …выдумал! Этот бандюган уверил Гендерсона, компаньона Кармэка, в том, что на реке Клондайк обязательно найдется золото. И сделал это только затем, чтобы старатель купил у него на дорогу продовольствие. А когда его выдумка неожиданно обернулась реальностью, и собачьи упряжки понеслись к Бонанзе – притоку Клондайка, Ладю и бровью не повел. Вместо того, чтобы забить столб на одном из многообещающих участков, он невозмутимо покупал и межевал участки под застройку у слияния Клондайка и Юкона. В то время, как блеск золотого песка лишал рассудка добытчиков, Ладю построил деревянный дом, открыл салун с подачей крепких напитков и поставил небольшую паровую лесопилку. Это были первые строения Доусона.

Пятнадцать лет жизни на золотоносном севере научили Джона Ладю, что работа лопатой – не единственный способ обогащения. В августе вокруг дома Ладю стояли только палатки. А в нужное время – к началу зимы – он сумел сразу предоставить три вещи, пользующиеся наибольшим спросом – виски, землю и строительные материалы. Не прошло и года, как палатки вокруг дома Ладю, покрыв всю равнину, стали именоваться городом Доусон и превращаться в деревянные дома. Вскоре потекли деньги, и город захлестнули неизбежные осложнения «лихорадки». Пришла пора безудержного мотовства и кутежей, разбоя и произвола. Билл Свифтуотер купался в шампанском, Большой Алек обедал на золотых тарелках, Джордж Кармэк в запое кидал золотые самородки в окно… Гангстеры из Техаса встречались здесь на улицах с портовыми бродягами с обоих побережий Атлантики. Впрочем, справедливости ради, необходимо ''отметить, что преступность здесь была ниже, чем в Калифорнии во времена тамошней «золотой лихорадки». Видимо, сознание, что виновному не уйти, действовало сильнее, чем уважение к закону. Укрыться или затеряться здесь было негде, и преступнику приходилось бы гнать и гнать своих собак, уходя от погони. А преследователь – будь то наряд полиции, мстители или ограбленный старатель – постоянно менял бы упряжки…

Как во всех городах, порожденных «золотой лихорадкой», вершина расцвета в Доусоне означала начало угасания. В 1899 году, когда сюда дошли слухи об открытии золота в Номе на Аляске, за одну неделю «Париж Севера» покинули восемь тысяч человек. Город начал хиреть с такой же скоростью, с какой и рос. Он пережил еще, правда, мираж нефтяной лихорадки и оживился при изобретении золтотдобывающих драг, «выжавших» из почвы остатки золотого песка - но ненадолго. Деревянные дома – остатки города – пробуждаются теперь воспоминаниями о былой славе только один раз в году – 17 августа…